10/24: Oleg Smirnov - Hero_City

В Музее Архитектуры им. А.В.Щусева открылась выставка фотографий Олега Смирнова «Город-герой». Серия черно-белых фотоснимков документирует страшные разрушения Грозного во время чеченской кампаниии 1995-96 гг. Автор парадоксальным образом сопоставляет мрачную в своей репортажности съемку руин города с традиционным для туристов фотографированием на фоне достопримечательностей.

Однако, вместо беззаботных туристов зритель видит солдат с базуками, сцену обстрела, крышу дома в момент взрыва, пробитые бомбами обгорелые стены и развороченные дома. Отчасти стилистика выставки «Город-герой» определяется тем, что Олег Смирнов работал внештатным фотокорреспондентом в таких «горячих точках» как Афганистан, Литва, Нагорный Карабах, Южная Осетия , Гагаузия и Чечня.

Guelman.ru."ГОРОД-ГЕРОЙ" В РУИНАХ. 28 марта 2001

Наступил очередной этап мучительной архитектурной деконструкции в МуАре (Воздвиженка, 5/25). На этот раз здесь поселились 24 кровоточащих куска Чечни.

Архитектура есть тотальное разрушение. Именно к такому выводу приходит человек, следивший за самым незаурядным отечественным фотопроектом сезона - циклом выставок "24" в Музее архитектуры. От древних руин (первая серия из 24 фотографий, сделанная куратором мероприятия Юрием Аввакумовым) через развалины, получившиеся "естественным" путем (серия Александра Ермолаева), мимо зданий, еще целых, но словно готовых к сносу (Юрий Пальмин отщелкал разрушающееся Чертаново-Северное, досрочно сданное к Олимпиаде-80), философский выставочный марафон двигался по направлению к Чечне.

Автор выставки "Город-Герой" Олег Смирнов - фотограф-стрингер, зарабатывающий на жизнь репортажами из горячих точек. Афганистан, Карабах, Осетия, Гагаузия, Чечня - этапы его творческой биографии. Параллельно - оформление книг Бродского, Берггольц, Файбисовича, Вайля и Гениса.

На вернисаже коротко стриженный Смирнов, застенчиво шевеля усами-щеточкой (облачись фотограф в камуфляж, никто не отличил бы его от героя зачисток чеченских селений) поведал, что в советские времена очень завидовал западным звездам фоторепортажей из горячих точек: "Бог знает о наших мечтах - и делает так, чтобы они обязательно сбылись..."

На открытии Аввакумов признался, что экспозицию хотели оформить соответствующим образом - с цветными принтами, препарированными в "Фотошопе", и прочими красивостями. Но строгая концепция победила - зритель вновь получил черно-белую печать и вполне кабинетный формат работ. Крепость Грозная, за всю свою недолгую историю крепко связанная с героизмом (пусть и безрассудным) и кровопролитием, в разноцветном пиаре вовсе не нуждается.

Впрочем, съемки Смирнова к открыточному лицу войны отношения и так не имеют. Не ищите в них сходства с хрестоматийными видами Брестской крепости или дома Павлова. Чистый репортаж: горящий газ из пробитых труб, сделанное вчерашними мальчишками на железных воротах граффити: "Духи - педерасты", подросток с коровой, пугливо оглядывающийся на "освободителей", руины 9- и 5-этажек.

Панельное строение, и при жизни неспособное навести на мысли о застывшей музыке, как любят называть архитектуру, не наведет на них и после своей смерти. Разве что о музыке разрушения. Что в нищем Архитектурном музее, который сам похож на здание, в котором только что закончились бои, более чем уместно.

Вася Баг. БОЙ В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ. Газета.Ru. 28 марта 2001

В Музее архитектуры им. Щусева в рамках проекта "24/24" открылась выставка фотографий Олега Смирнова "Город-герой". Она показывает 24 фотографии Грозного в 1995-1996 годах, разрушенного российскими войсками. Таким образом куратор проекта Юрий Аввакумов придал программе политический смысл.

К самим фотографиям претензий нет. Звать смотреть на них бессмысленно: такие кадры читатели и так ежедневно видят по телевизору. Но и говорить про них что-либо плохое - странно. Разрушенные дома, трупы, пыль, сиротливые приметы мирной жизни, подчеркивающие ужас происходящего. Руинированная стена с надписью "Миру - мир", другая - с плакатом "Мир Кавказу". Разбомбленная фабрика с антиалкогольным плакатом "Сын ждет тебя домой с работы". Военные на фоне взятого Дома правительства. Нормальная репортерская съемка из "горячей точки". Работа и автор, ветеран Афганистана, вызывают уважение.

Претензия к самому ходу - выставить репортерскую съемку из Грозного в качестве архитектурной фотографии. Понятно, когда такие выставки приблизительно раз в два месяца устраивает Музей имени Сахарова: это музей прав человека. Но ни архитектура, ни архитектурный музей тут совершенно ни при чем. Вернее, перевод такого рода материала в жанр архитектурной фотографии придает ему несколько иной смысл.

Архитектурная фотография говорит не о гражданской, а об эстетической позиции. Это априорное свойство жанра обыгрывается куратором выставки в пресс-релизе. Грозный он сопоставляет с Карфагеном, придавая теме вечное звучание. По его наблюдению, туристы, фотографирующиеся на фоне руин Карфагена в альбом путешественника, и солдаты, фотографирующиеся на фоне руин Грозного в дембельский альбом, ведут себя одинаково. "Местные жители, - замечает он, - как правило, в этом не участвуют". Война создает некую дистанцию в отношении архитектуры, которая более не воспринимается как привычная среда обитания, но как диковинное зрелище. Война, если пользоваться термином Шкловского, "остранивает" архитектуру. Так же, как и архитектурная фотография, рассматривающая ее как художественный объект. В этом родственность фотографии военной и художественной, что и позволяет перевести одно в другое.

Само по себе соображение тонкое, но циничное. Как изящно выглядят эти руины, как много в них римского, карфагенского пафоса! Как эффектно пятно огня, выжигающего эти стены! И так далее. С точки зрения этической это выглядит умеренно отвратительно. Подчеркну: сказанное ни в коей мере не касается самого фотографа, заслуга полностью кураторская. Во всех предшествующих выставках из проекта "24/24" в роли экспонентов выступали художники и роль куратора была минимальной. Здесь же сам перевод репортерской фотографии в новое для нее качество - полностью инициатива господина Аввакумова. Таких фотографий сегодня миллионы, каждый уважающий себя западный фотограф увозил с собой в 1995 году портфолио с видами разбомбленного Грозного и до сих пор их неплохо продает. Но никому из них не приходит в голову выставлять такие фотографии как художественный проект.

Однако новацию куратора не следует судить слишком строго. Это не эпатаж в стиле Маяковского ("Я люблю смотреть, как умирают дети"). Прошлым летом на Венецианской архитектурной биеннале итальянский любитель искусств и меценат спросил автора этих строк: "Почему вы не выставляете Чечню? Это имело бы успех". Именно в расчете на этот успех и выступил господин Аввакумов.

Проект "24/24" в целом удачен и имеет шансы быть показанным на Западе. В России, конечно, куратор, выставляющий национальную катастрофу как художественный проект, выглядит странно, но на Западе эта выставка станет доказательством общественной значимости проекта и позволит куратору показать себя социально ответственным артдеятелем, имеющим все основания рассчитывать на приглашения, выставки и гранты. Так что это не глубокий эстетический имморализм, а всего лишь мелкая продажность. Отчего история выглядит еще противнее.

Григорий Ревзин. ПРОДАЕТСЯ ГОРОД-ГЕРОЙ. Коммерсантъ. 29 марта 2001

Серия фотографий Олега Смирнова, посвященная Грозному, названа "Город-герой". Понятие, предполагающее сопротивление врагу. Кому сопротивлялся Грозный? Очевидно, и "нашим" и "своим" в равной степени.

Очередная выставка, продолжающая проект архитектурной фотографии "24" (в Музее архитектуры им. А.В.Щусева), на общем фоне выглядит совершенно неожиданно. В первую очередь потому, что предыдущие авторы показывали концептуально-эстетские серии, здесь же мы имеем дело скорее с публицистикой. Речь идет о серии Олега Смирнова "Город-герой", посвященной Грозному.

Снимки сделаны Смирновым в 1995-96 годах, весной, летом, зимой. Впрочем, смена времен года на общую картину никак не влияет. Остовы многоэтажек, пустые глазницы окон, груды битого кирпича - фактура, формирующая новое пространство - на любом фоне выглядит одинаково безжизненно.

Здесь же, в музее, параллельно проходит выставка французских фотографов "Берлин: урбанистические мутации". Выставка, дающая пищу для сравнения: если Берлин мутирует в сторону новой жизни - усложнением визуальных планов, обогащением новой фактурой, - то Грозный мутирует только в сторону смерти. Надписи на обитаемых домах "Живут люди" воспринимаются как трогательная и трагическая попытка сопротивления умиранию. Немногочисленные вкрапления мирной жизни (мальчик, ведущий на веревке корову, жовиальный мужчина в шляпе и солнцезащитных очках) выглядят чудовищным диссонансом.

Собственно, то, что представляет Смирнов, трудно назвать архитектурной фотографией, это скорее антиархитектурный проект. В отличие от античных руин, продолжающих питать современную культуру, здесь мы видим просто смерть. Картина усугубляется и той архитектурной панорамой, которая смутно угадывается за развалинами, - типовая советская застройка, с блочными домами и административными зданиями. То, что оживляло городское пространство, некий флер южного города - ушло безвозвратно. Остались простые слагаемые - палящее солнце, обжигающий снег, ветер, свободно продувающий разрушенный город.

Пафос, заложенный в названии "Город-герой", очень спорен: привычное понимание этого образа здесь явно не работает. Кому сопротивлялся город-герой? "Нашим" или "своим"? Очевидно, и тем и другим в равной степени. Так что если и понимать его медленное умирание как героическое сопротивление, то только как противостояние жизни и смерти.

Если эта выставка была задумана как неожиданный стратегический ход, то он явно удачен. Концептуальные изыски участников проекта "24" - художников, дизайнеров, фотографов и архитекторов, - несмотря на превосходное качество, начали приедаться своим эстетическим однообразием. Теперь зрителю предлагают материал совсем иного качества. В свете последних событий серия Олега Смирнова стала еще более актуальной.

Мария Михайлова. МУТАЦИЯ В СТОРОНУ СМЕРТИ. Вести.ru. 29 марта 2001

В Музее архитектуры имени А. В. Щусева выставка Олега СМИРНОВА "Город_Герой" - именно так, не через дефис, а с подстрочной черточкой. Она является частью большого проекта "24", в рамках которого двадцать четыре интереснейших отечественных фотографа показывают свои работы, посвященные архитектуре.

Олег Смирнов - один из лучших наших военных фотокорреспондентов. Он снимал в Афганистане, Вильнюсе, Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Чечне. Чудом избежал смерти: бленда его "Никона" продырявлена пулей.

Его фотографии были опубликованы множеством изданий - от немецкого Stern до родного "На боевом посту". На вернисаже 27 марта, провиденциально пришедшемся на день профессионального праздника ВДВ, Смирнов сказал: "Осторожно относитесь к своим мечтам. Когда-то я мечтал стать военкором, грезил об опасности, о романтике войны, завидовал великим фотографам вроде Роберта Каппы, снимавшим войну. Но тогда войн у нас не было. Зато с 80-х они посыпались как горох из дырявого мешка. Я домечтался. Конечно, войны начались бы и без меня, но, похоже, мы все домечтались".

На выставке - фото руин Грозного, снятые во время первой чеченской войны (Смирнов отправился на вторую, но был почти сразу ранен, и понял что это - звонок от Бога, возможно последний, и больше в Чечню не вернулся). На снимках - рукотворные развалины, безграмотные матерные надписи на стенах и наши солдаты, позирующие для дембельского альбома на манер японских туристов на фоне Колизея. Снято великолепно. Душа - переворачивается.

Но, как ни цинично это звучит, выставка не о политике, а об архитектуре. И куратор проекта "24" - теоретик архитектуры Юрий Аввакумов. И происходит выставка в Музее архитектуры. И место выбрано для выставки о руинах великолепно.

Музей, занимающий ценнейший памятник XVII-XIX веков, к концу советской эры пришел в полное запустение и только сейчас начинает, благодаря усилиям нового руководства, воскресать. Но зайдите во двор. Только у нас такое бывает: в трехстах метрах от Кремля зияют провалами окон замшелые развалины, валяются старинные архитектурные детали и бродят по своим делам бездомные собаки.

Так что выставка - о культурологическом феномене руин. В массовом порядке восхищаться руинами европейцы начали в конце XVIII столетия, почувствовав ностальгический вкус романтизма.

До этого руины того же Колизея воспринимали не то как естественную каменоломню, не то как безобразие, которое надо как можно быстрее устранить.

Разочаровавшись в вольтерьянском рационализме, наши предки начали строить в своих имениях руины. То увитые плющом развалины "готического" аббатства, то имитации античных храмов, разрушенных поступью веков. У нас, надо сказать, есть уникальное достижение - весьма таинственные руины дворца в Царицыно. Это не построенные развалины, это никогда не достроенный шедевр. Очень по-нашему!

В любом уважающем себя современном европейском городе непременно есть любовно сохраняемые руины. Кусочек римской стены, отгороженный от варваров XXI века глубоким рвом, засаженным райской изумрудной травкой. Застекленная яма в подземном переходе - там что-то, напоминающее о первохристианской базилике. На худой конец, какой-нибудь средневековый погреб, тщательнейше восстановленный, где или галерея продвинутого искусства, или невероятно модный магазин, или очень дорогой ресторан.

Нам до этого еще далеко: Россия молодая страна, и, надеюсь, у нее еще все впереди.

Но руины мы строить уже начали. Строительство руин в Грозном это колоссальный подряд, мощнее миттерановских Grands Travaux в Париже.

И денег, и людей больше вбухали, а ментальные инвестиции на будущее какие! С общепринятой точки зрения Грозный никогда не был красивым городом. В основном он был застроен никакими послевоенными типовыми зданиями. Последовательно разрушая его, мы, как ныне положено говорить, "деконструируем" прошлое и настоящее. Создаем будущее. Эстетизируем среду человеческого обитания.

Помогают в этом судьбы жителей, защитников и захватчиков Грозного. Архитектура, никуда не денешься, самое социальное из искусств, и без человеческой трагикомедии (особенно без трагедии) хороший урбанистический комплекс выстроить трудно. А сконструировать большие руины без этого просто нельзя. Впрочем, верно сказал Олег Смирнов: "размечтался".

Никита Алексеев. БОЛЬШОЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ ПРОЕКТ. Iностранец N12. 10 апреля 2001